Священное писание опровергает учение о филиокве. Конспект лекции «о филиокве

Чтобы понять символику католического храма и его пространства - без филиокве - никуда.

В 1054 г. легаты Римского Папы Льва IX возложили на престол Святой Софии буллу об отлучении Константинопольского патриарха Михаила Кирулария и его сторонников. А через несколько дней в ответ на это патриарх и созванный им собор отлучили от Церкви самих легатов.

1054 г. считают датой раскола (схизмы). Как же это случилось?

Св. Августин, живший в Риме в 5 веке, самый «философствующий» из отцов Церкви, был склонен к превозношению способностей человеческого разума в области богопознания. Он разработал богословское учение о Святой Троице, которое легло в основу латинской доктрины об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (на латыни — Filioque). Римский епископ (Папа) воспринимался таким образом уже не только как первый среди равных во Вселенской Церкви, но как верховный глава её и викарий Христа, «посредник Святого Духа», имеющий непосредственную власть над остальными патриархами и светскими правителями.

Но Восточные отцы всегда придерживались более древней традиции, что Святой Дух берет Свое начало, так же как и Сын, только от Отца (см.: Ин. 15, 26), и видели в Filioque искажение апостольской веры. Они отмечали, что в Западной Церкви произошло принижение Самой Ипостаси и роли Святого Духа, и это привело к усилению формальных и юридических сторон в жизни Церкви. Но с 5 века Filioque распространялось на Западе.

Христианство постепенно раскололось на католичество и православие.

Почему же проблема филиокве настолько, что разделяет христиан православных и католиков?

Возьмем вопрос о папском примате . Христос, возносясь, сказал: "Не оставлю вас сиротами. Дам вам иного Утешителя". Кого Он имел ввиду? Кого Христос оставил вместо Себя в Церкви? Святой Дух или римского Папу? Святым Духом живет и управляется Церковь, или же неким администратором Ватикана?

В Литургии - в чем главная разница между православной традицией и латинской? Эпиклезис. Призывание Святаго Духа на дары. "Ниспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сия". Поразительная вещь!

А вот понимание первородного греха . С точки зрения католиков человек нарушил волю Бога, и Бог с тех пор на человека гневается. Юридическое понимание. Православное понимание иное: человек оказался обезбожен. В православной антропологии человек может быть вполне человеком, если он "пропитан" Святым Духом. Облагодатствован. А без этого мы все инвалиды. Адам, согрешив, отогнал от себя Духа Святаго. И поэтому мы оказались инвалидами. С точки зрения католичества, благодать есть некая корона, которая налагается извне. А если человек согрешил, корона снимается. Т.е. что такое человек в католичестве? Адам был возведен в звание ефрейтора, согрешил, лычку с него сорвали. Но Человек прежний. Внутри него ничего не изменилось. А в православии - не так. Человек задыхается без Бога. Болеет. В нем начинаются страшные мутации.

Теперь живопись . О разнице иконы и картины говорила .

Любимую мистику возьмем. И тоже: те состояния души, которые в католичестве расцениваются как благодатные, как открывающие присутствие Святого Духа, с точки зрения православной аскетики есть не более чем чисто человеческие, душевные переживания, психические, даже сексуальные иногда...

Таинства . Кто совершает таинства с точки зрения католического богословия? - Священник! Но только вслушайтесь: «Я, властью мне данной, делаю то-то». Так и звучит - в каждом Таинстве: «властью». А у православных таинства совершает Дух Святой. А священник - он только служит таинству. А не совершает его.

Присмотримся к самому филиокве. Что же такое в этом догмате православные богословы считают просто кощунственным. Свят. Фотий, константинопольский Патриарх (9 век), по этому поводу, сказал так: "В человеке я вижу тайну богословия". Ведь, что бы мы ни говорили о Боге, мы это говорим о человеке. Св. Василий Великий однажды так и сказал. “Какое представление о различении ипостасей и природы ты приобрел в себе самом, перенеси на Бога, и не согрешишь”. И наоборот. Как мы понимаем ипостаси Троицы, так мы понимаем ипостаси людей. Поэтому разговор о филиокве, это не только разговор об отвлеченных материях богословия. Это тот вопрос, из которого будет следовать разница даже в политике. Потому что от этого разнится отношение к миру и восприятие человека.

Если даже некто со множеством крестов или панагий будет говорить вам, что разница между католичеством и православием - невелика, это всего лишь - «филиокве», и этому не надо придавать большого значения - неправда. Эта разница - фундаментальная. Филиокве - различает понимание человека на Западе и на Востоке. Например, из этого разного понимания последовало то, что в православных странах не возникла тематика прав человека. Потому что можно защищать права персоны. А права сердца как защитить? Понимаете, вот есть такой закон - о свободе совести. И это абсурд - с точки зрения православной. Не может быть закона о свободе совести! Потому что свобода совести есть феномен не юридический, не социальный, а онтологический. Совесть свободна у любого человека вне зависимости от того, признает это государство, или не признает. В православном мире всегда считалось так. Такое глубокое ощущение, что внутренний мир человека - помните апостола Петра - "сокровенное сердце человека" - это есть ипостась. Истинное "я" в человеке настолько глубоко запрятано, что внешняя социальная среда к нему почти не имеет отношения. Западный мир, напротив, всегда требовал, чтобы персона могла реализовать свои права, чтобы ее действия были защищены, и т.д. Отсюда такой внешний юридизм, регуляция отношений, то есть это даже в области политической сильно сказывается…

Ну вот, кто дочитал))) - теперь уже про храмы и пространства можно. Но в следующий раз.

зы. Кулинарное филиокве интересно. Про тесто. Если в первые века христианства повсюду использовался квасной хлеб, дрожжевой и живой, то с VII-VIII веков Евхаристия стала совершаться на Западе с использованием облаток из пресного хлеба, то есть без закваски, то есть без духа, так, как это делали древние евреи на свою пасху. Символическому языку в то время придавалось огромное значение (ах, и сейчас он жив), вот почему греками использование пресного хлеба воспринималось как возвращение к иудаизму. Они видели в этом отрицание той новизны и того духовного характера жертвы Спасителя, которые были предложены Им взамен ветхозаветных обрядов. В их глазах использование «мертвого» хлеба означало, что Спаситель в воплощении принял лишь человеческое тело, но не душу…

Давайте же обратим наше внимание на основные положения ереси Filioque , чтобы выявить большую важность этого вопроса.

а) Согласно решению III Вселенского собора нельзя прибавлять или удалять ни одного слова из употребляемого Символа веры. И конечно Символ Никео-Константинопольский признается, потому что каждый Собор признал решения предшествующего Собора.

б) Вопрос о Святой Троице является тайной, которую невозможно понять человеческой логикой. Только догмат о таинстве Святой Троице мы можем понять, но не таинство. Это означает, что находимся в состоянии доверия богооткровенным словам Христа, не подвергая их исследованию рассудком.

в) Христос нам открыл связь Лиц Святой Троицы. Апостолы достигли личностного ведения в день святой Пятидесятницы. Таким образом таинство Святой Троицы является вопросом откровения Самого Бога а не откровения человека. Это откровение человек получил «однажды» в день святой Пятидесятницы (посл. Иуды, 3). Святые на протяжении веков участвуют в этом откровении, которое они унаследовали от Апостолов в день Пятидесятницы. Об этом говорится потому, что латиняне развили любопытную теорию, что с течением веков мы лучше начинаем понимать и углубляться в Откровение. Это имеет непосредственную связь со схоластикой. В Православии говорится, что догмат таинства Святой Троицы переживают те, которые постигают Откровение и его выражают соответственно нуждам каждой эпохи.

г) Христос открыл, что Слово родился и Святой Дух исходит от Отца. Таким образом, Отец является нерождённым, Сын является рождённым и Святой Дух является исходящим. Лица Святой Троицы обладают общей сущностью, или природой, а не общими личными свойствами, которые суть – нерождённость, рождённость и исхождение. Путаница между свойствами разрушает связи Лиц Святой Троицы. Если бы Святой Дух исходил и от Отца и от Сына, тогда произошло бы следующее:

Сын должен родиться от Отца и Святого Духа, в противном случае Святой Дух был бы ниже, поскольку была бы составлена диада (Отец-Сын). Если бы было так, то для того, чтобы и Святой Дух был равнозначен другим лицам, необходимо, чтобы и из Него происходило нечто, но в таком случае исчез бы Троичный Бог, поскольку вводится четвёртое лицо.

д) Оставаясь верными слову Христову, мы говорим, что Слово рождается от Отца и Святой Дух исходит от Отца (). Однако, мы не можем понять, как Он рождается и почему так происходит. К этому вопросу мы подходим апофатически. В данном случае мы нуждаемся в так называемом апофатическом богословии. Что относится к Богу, то мы признаем, « что Он есть », то есть что Он существует, но мы не понимаем насколько « Он есть » сущность, настолько и « кто есть » личность. Ипостасные свойства, нерождённость Отца, рождённость Сына, исхождёние Святого Духа, являются образом существования, то есть является образом способом с помощью которого существуют Лица.

Таким образом Святой Дух исходит от Отца и посылается через (διὰ τοῦ Ὑιοῦ) Сына. На греческом языке иным является исхождение и иным ниспослание. Ниспослание не является ипостасным свойством, не является образом существования, но миссией. Исхождение же является ипостасным свойством, образом существования Святого Духа, в то время как ниспослание является миссией и явлением в мире, которое происходит через Сына, как и Сын воплощается через Святого Духа. Как вочеловечение Бога Слова посредством (διὰ) Святого Духа не отождествляется с причиной рождения Бога Слова от Отца, так точно и ниспослание Святого Духа через (διὰ) Христа не отождествляется с исхождением Святого Духа от Отца.

е) Свт. Григорий Палама и свт. Марк Эфесский понимают миссию и ниспослание Святого Духа через Сына как это становится очевидным при знакомстве с некоторыми древними святоотеческими текстами, в смысле явления Святого Духа в мире по энергии и во времени. То есть, иным является предвечное по сущности исхождение Святого Духа, которое совершается только от Отца, и иным является явление по энергии во времени Святого Духа, которое совершается от Отца через Сына, или даже от Отца и от Сына. Это незначительное отличие, которое является существенным, не поняли латиняне и перетолковывают соответствующие тексты.

ж) Самые основное отличие между Православием и Папизмом обнаруживается в вопросе о сущности и энергии Бога. Мы, православные, верим, что поскольку сущность Божия является нетварной, то и энергия Его является нетварной. Сущность не существует без энергии-действия. Если сущность является нетварной, то нетварной является и ее действие-энергия, и если сущность является тварной, то тварной является и её действие-энергия. Фома Аквинский и современные папские богословы верят в actus purus. (чистое действие). То есть он считает, что нетварная энергия-действие абсолютно ассоциируется с чистым действием Бога и человек не может прийти к общению и связи с Богом с помощью actus purum, но с помощью тварной энергии Бога. Таким образом в Божество латиняне вводят тварные энергии, что в действительности делает невозможным спасение человека, поскольку оно не может быть достигнуто с помощью тварных энергий.

Если кто-либо проявит внимательность, то он убедиться в том, что обсуждение вопроса об исхождении и ниспослании Святого Духа имеет отношение к вопросу о сущности и энергиях-действиях Бога. Характерно то, что диалог между свт. Григорием Паламой и схоластом Варлаамом начался с filioque и сразу же перешел к вопросу о том, является ли энергия-действие Бога нетварным или тварным.

з) История введения filioque весьма интересна. Исследования, которые были сделаны профессором протопресвитером Иоанном Романидисом, излили свет на исторические события. Он считал, что filioque использовалось франками против римлян, как западной, так и восточной частей единой Римской империи. Римские православные папы героически сопротивлялись введению filioque в . В конечном итоге оно было внесено, когда в первый раз на кафедру Ветхого Рима взошел итало-франкский папа Бенедикт VIII (1009–1014). Западные и восточные римляне в IX в. были православными и боролись с франками как инославными. Схизма произошла не между Римскими Папами и Римскими Патриархами, но между между Римскими Папами-Римскими Патриархами с одной стороны и франками еретиками – с другой.

и) На Ферраро-Флорентийском соборе свт. Марком Евгеником были доказаны православные взгляды. Подписание унии присутствующими православными за исключением свт. Марка Евгеника и некоторых других, было продуктом и результатом давления и трудных обстоятельств той эпохи. В итоге уния не восторжествовала по двум причинам. Первая, потому что последующие соборы её осудили, а во-вторых, потому что народ оказал сопротивление, но не потому, что он был богословски неосведомленным, но потому, что был достаточно просвёщен относительно предательства, которое было совершено. Это показывает, что собеседования необходимо проводить в духе взаимного уважения, а не с помощью политических давлений и тенденций.

к) В итоге использование различных терминов, которые возникли в западном богословии, становится средством для того, чтобы понять с помощью точного слова вопросы, относящиеся к богооткровенному богословию. Это является выражением схоластики, которая не может различить ограниченные термины рассудка, и термины, которые будут рождаются как катафатическим, так и апофатическим богословием. Но даже различные термины создали в западном богословии некий целый образ мышления, которые лишь порождает настоящий проблематизм. Поэтому различная догматическая терминология в действительности связана с отрицанием или переоценкой православного исихазма, согласно анализу свт. Григория Паламы , который является основанием православного богословия и духовной жизни.

Следовательно, истолкование терминов, которые ипспользовались с течением времени не является только темой научного анализа, но условиями для открытия истинного исихазма и жизнью им.

И VII вселенских соборов , которые строжайше воспретили всякое изменение Никео-Цареградского символа через убавление или добавление каких-либо новых слов.

Не то было на Западе. С конца и начала веков некоторые учители Западной церкви начали иногда иначе выражаться о личном свойстве святого Духа, говоря, что Он исходит вечно не только от Отца, но "и от Сына".

Возникновению и развитию филиоквитического учения, по мнению западных ученых, особенно много содействовал своими сочинениями блаж. Августин , который таким образом, по их мнению, был одним из первых филиоквитистов Западной церкви.

Мнение об исхождении Святого Духа "и от Сына" высказывалось высказывалось некоторыми писателями Западной церкви и в последующее время, а в VII и VIII веках на соборах бывших в Толедо в Испании , прибавка "Filioque" внесена была даже в Никео-Цареградский символ. Таким образом, через эту прибавку, частное мнение было поставлено испанскими епископами рядом с догматическим учением, выраженым на первых двух вселенских соборах, и возведено ими в пределах Испании на степень догмата .

Такое новое учение о личном свойстве Святого Духа сделалось известным греческой церкви и вызвало на Востоке недоумение и нарекания, побудившие св. Максима Исповедника к разъяснениям этого факта в его послании к Кипрскому епископу Марину . Эти разъяснения, по толкованию писателя века Анастасия Библиотекаря , состояли в том, что под исхождением Святого Духа от Сына латиняне разумеют послание (missionem) Святого Духа Сыном.

Несмотря на противодействие папы, недозволенная им прибавка к символу веры мало-помалу принята была в разных местах Галлии , Испании , Италии и Германии .

Использованные материалы

• Христианство, Энциклопедический словарь в т. 3 , Москва, 1995 г.

"Догматическое богословие" митроп. Макария, изд. 4, стр. 258, 259

Учение об исхождении Св. Духа от Отца и Сына - второе по значимости после учения о власти папы над Церковью вероучительное положение, отделяющее католицизм от Православия. В отличие от исповедуемого православными Символа веры, про­возглашающего исхождение Св. Духа только "от Отца" (верую... "в Духа Святого... от Отца исходящего"), у католиков в текст восьмого члена добавлено "и Сына", что вносит в Символ иска­жение, имеющее глубинный догматический смысл. По-латыни слова "и Сына" звучат как "filioque" ("филиокве"). Этот термин получил широкое распространение для обозначения учения об исхождении Св. Духа от Отца и Сына.

Догматическая сущность учения о "филиокве"

Символ веры как краткое исповедание того, во что верит Церковь, занимал в жизни Христовой Церкви и продолжает за­нимать поныне исключительно важное значение.

Исторически Символ веры возник из подготовления оглашен­ных, то есть новообращенных, готовящихся ко вступлению в Церковь, к таинству Крещения. Каждый крещаемый должен был прочесть его и тем самым выразить свою веру. Члены, то есть составляющие части Символа, имели двоякое значение: с одной стороны, указывали истину Откровения, которую верующие дол­жны были принимать за догмат веры, а с другой - предохраня­ли их от какой-либо ереси, против которой были направлены.

77 Слово символ греческое, в переводе оно означает то, что соединяет, собирает, держит вместе". Символ веры именно "со­держит" все те истины, которые, как знает и верит Церковь, не­обходимы для человека, для полноты его жизни во Христе, для спасения от греха и духовной гибели.

В первые три века у каждой значительной Поместной Церкви Иерусалимской, Александрийской, Кесарийской, Антиохийской, Римской, Аквилейской был свой крещальный Символ веры. Бу­дучи сходны между собой по духу как выражение единой и не­разделимой веры, они разнились по букве, имея почти каждый особенности, связанные с опровержением тех или иных заблуж­дений, бытовавших в тех местах, где тот или иной символ упот­реблялся. Из числа этих Символов наиболее известен и авторите­тен поныне Символ святителя св. Григория Чудотворца, ученого епископа III столетия, излагающий учение о личных свойствах совершенном равенстве всех Лиц Пресвятой Троицы.

В начале IV в., когда получила широкое распространение арианская ересь, подрывавшая самые основы христианского вероуче­ния через признание Сына Божия только творением, и когда ере­тики начали издавать собственные символы по образцу право­славных, возникла общецерковная необходимость составить еди­ное вероопределение. Эта задача была выполнена на I Вселенском Соборе (325) в Никее, который издал свой орос - свое" послание догматического характера. В этот орос, составленный на основе древних крещальных символов Кесарийской или Иеруса­лимской Церкви, была внесена формулировка о единосущии Сына с Отцом. Вот его текст:

"Веруем во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рожденного от Отца, единородного, то есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, - несотворенного, единосущного Отцу, через Которого все произошло как на небе, так и на зем­ле. Нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мертвых. И в Святого Духа".

Символ веры, которым Православная Церковь пользуется по сегодняшний день, первоначально был одним из выражений этой "Никейской" веры" (специфической особенностью этого изложе­ния Никейской веры было детально разработанное исповедание Божественности Христа), составленный после 370 г. из крещаль­ных антиохио-иерусалимских Символов. Затем литургический Символ был уточнен и принят отцами II Вселенского Собора (381) в Константинополе (Царьграде). Таким образом, за ним утвердилось название Никео-Цареградского (или Никео-Константинопольского) Символа веры.

78. Впоследствии этот Символ веры распространился по всем Церквам Востока и Запада. Наконец III Вселенский Собор (431) постановил своим 7-м правилом, чтобы этот Символ оставался навеки неприкосновенным: "Не позволять никому ни произно­сить, ни писать, ни сочинять иную веру..."

Существенно отметить, что в порядке молчаливой практики Никео-Цареградский символ принимается и в удалившихся, и в оторвавшихся от Вселенской Церкви - Церквах монофизитских и несторианских.

На протяжении более чем полутора тысяч лет никео-цареградское исповедание является поистине Вселенским Символом веры, который поется или читается на каждой литургии, а все бо­лее поздние исповедания веры, догматы и символические тексты были призваны толковать его, охранять от заблуждений и по мере необходимости раскрывать его смысл.

В наши дни для Православной Церкви Никео-Цареградский Символ веры является и таким, же современным и жизненным, как и в период Вселенских Соборов, обязательным для всех ве­рующих, не могущим быть измененным или дополненным иначе чем гласом всей Полноты церковной, то есть на Вселенском Соборе.

Исповедуемое Православной Церковью учение об исхождении Св. Духа от Отца восходит к истине, утверждаемой Священным Писанием. Господь Иисус Христос засвидетельствовал в про­щальной беседе с учениками: "Дух Истины, Иже от Отца исхо­дит (Ин. 15, 26). Именно эта вера в исхождение Св. Духа только от Отца была провозглашена Вселенской Церковью в Никео-Цареградском Символе веры. Несколько расширяя текст Символа согласно учению святых отцов, можно сказать так: Цер­ковь учит, что Дух Святой единосущен Отцу и Сыну, то есть обладает (не присваивая ее себе) той же сущностью, что и Отец, и Сын, что Он Исходит от Отца, то есть получает Свое ипостасное бытие от Него одного, и почивает на Сыне, Сыном посыла­ется в мир ("Дух Утешитель, его же Аз послю вам от Отца"), чрез Сына преподается нам в Церкви и справедливо именуется как Духом Отца, так и Духом Сына.

79 Принятое Римско-католической Церковью учение о двойном предвечном исхождении Св. Духа и Отца и Сына возникло на западе. Корни этого учения можно найти у блаженного Августина (V в.), который, подчеркивая единство Божественной Сущно­сти, общей всем Лицам Святой Троицы, склонен был умалять значение личного свойства Отца и Тройческое единоначалие, осу­ществляемое одним Отцом. Термин "филиокве" впервые был внесен в Символ веры в Испании в VI столетии, а к III в. он распространился в державе франков.

Окончательное формирование учения о "филиокве" Римско-католическая Церковь завершила в XV столетии, тем не менее, наиболее глубокой среди святых отцов Церкви следует признать оценку догматических основ этого учения, данную патриархом Константинопольским святителем Фотием в его Окружном по­слании (867). На сформулированных им доводах основана в зна­чительной мере вся последующая критика этого учения.

Фотий приводит четыре группы аргументов против "филиокве":

Первую группу он выводит из идеи единоначалия Св. Трои­цы. "Filioque вводит, - пишет св. Фотий, - в Троицу два на­чала: для Сына и Духа-Отца, и еще для Духа-Сына. Этим еди­ноначалие Троицы разрешается непосредственно в двубожие, а в дальнейших выводах и в многобожие. Именно, если Отец являет­ся причиной Сына, а Сын вместе с Отцом есть причина Духа, то почему и Духу не произвести четвертое Лицо, а этому четвертому - пятое и так вплоть до языческого многобожия", то есть здесь ис­пользуется сведение к абсурду. "По отношению к Лицу Св. Дух, - пишет Фотий далее, - получается следующий неприемлемый вывод: как возводимый к двум причинам. Дух Святой должен быть сложным" (в противоположность общецерковному учению о простоте Божества - М. К.).

80. Вторая группа доводов вытекает из анализа качественной сто­роны исхождения Духа Святого от Отца. "Если это исхождение совершенно (а оно совершенно, ибо Бог совершенный от Бога совершенного - М. К.), то исхождение от Сына излишне и на­прасно, ибо ничего не может привнести в бытие Духа. Исхожде­ние Духа от Сына может быть или тождественным с исхождение ем от Отца, или ему противоположным. Но в первом случае обобщились бы личные свойства, только благодаря которым Троица и познается как Троица, во втором же случае перед нами оживают ереси Манеса и Маркиона. Как известно, Манес - это родоначальник доктрины, называемой манихейством, a Маркион - представитель еретиков-гностиков. Объединяетих обоих дуализм, то есть признание двух начал (светлого и темного), равноправно лежащих в основе бытия мира. Святитель Фотий вспо­минает здесь эти ереси потому, что если признать довод, что исхождение от Сына является противоположным исхождению от Отца, то, значит, и свойства его должны быть противоположны­ми. Если исхождение от Отца обладает всей полнотой светлых, божественных совершенств, то исхождение от Сына, как противопо­ложное, должно обладать прямо противоположными характеристика­ми, то есть в существо Божие вводятся два начала - наряду с на­чалом светлым и начало темное. Вывод явно неприемлемый, при­нуждающий отбросить и саму посылку - учение о "филиокве".

Третья группа возражений построена на том, что "филиокве" нарушает количественную гармонию личных свойств трех Ипос­тасей и этим ставит Лица (или Ипостаси) в неодинаковую бли­зость друг к другу. Личное свойство Сына - рождение от Отца. Свойство Духа Святого - исхождение от Отца. Если же говорят, что Дух исходит и от Сына, то тогда Дух будет отли­чаться от Отца большим числом личных свойств, чем Сын. И, следовательно, будет отстоять от существа Отца далее, чем Сын, что ведет к ереси Македония.

Ересь Македония, или духоборчество, заключается в том, что Ипостась Духа Святого ставилась в подчиненное положение по отношению к Ипостаси Отца. Эта ересь была разновидностью, вернее дальнейшей модификацией арианства. Ариане ставили в подчиненное положение Ипостась Сына Божия. Эта ересь была осуждена на I Вселенском Соборе (325), а духоборчество было осуждено на II Вселенском Соборе (381). И Фотий указывает, что доводы филиокве приводят к возрождению этой ереси.

81 Четвертую, последнюю, группу возражений святитель Фотий выводит из противоположения общих и личных свойств Святой Троицы - исхождение Духа от Отца и Сына не может быть отнесено ни к общим, ни к личным свойствам. "Если изведение Духа есть общее свойство, то оно должно принадлежать и Само­му Духу, то есть Дух должен исходить и от Самого Себя, быть и причиной, и произведением этой причины". Святитель Фотий пи­шет, что этого не измышляли и языческие мифы, имея в виду, что это очевидное внутреннее противоречие. Далее, если это лич­ное свойство, то какого из Лиц? "Если скажу, что это свойство Отца, то они (латиняне - М. К.) должны отказаться от своего нового учения", так как если это личное свойство Отца, то нужно просто зачеркнуть "филиокве" и принять Символ веры таким, каким он был до этой вставки. "Если это свойство Сына, то почему они не открыли, что не только признают за Сыном изведение Духа, но отнимают таковое у Отца?" Здесь святитель Фотий хочет подчеркнуть, что неприемлемо оперировать внутритроичными свойствами как некими логическими категориями, то есть взять ц переносить произвольно, в угоду тому или иному богословскому или околобогословскому мнению, понятия исхождения от одной ипостаси к другой. Он пишет, что если пойти таким путем, то можно утверждать, что не Сын рождается от Отца, но Отец от Сына. Вывод он делает такой: "Но если исхождение Духа не мо­жет быть признано ни общим, ни личным свойством, тогда в Троице и вовсе нет исхождения Святого Духа".

Вот эти аргументы, приведенные святителем Фотием, конечно же, в целом нелегки для восприятия. Но важно вникнуть в них и воспринять их со всей серьезностью. Именно потому, что догма­тическое переживание Православной веры должно быть основой благочестия и аскетики, в полемике с западными исповеданиями не следует опираться на факты исторической несправедливости, привнесенные католиками или протестантами по отношению к православным, или, например, личной нечистоты представителей западных исповеданий, в частности римских пап. Нужно исходить из догматической неправоты, коренящейся в инославии. А аргу­менты, приводимые святителем Фотием, как раз и свидетельству­ют о его очень глубоком догматическом осознании губительных последствий "филиокве".

В последующие за пресловутым делом Фотия годы учение о "филиокве" неоднократно было предметом споров между католи­ческими и православными богословами.

В годы, последовавшие за униатским II Лионским Собором (1274), святоотеческие тексты искажающе истолковывались латинофилами. Константинопольский патриарх Григорий II Кипрский (1283-1289) хорошо уточнилих значение: "Дух имеет Свое со­вершенное бытие от Отца, Который есть единственная причина, из которой Он исходит вместе с Сыном Своим, свойственным Ему способом, являясь одновременно чрез Сына, чрез Него и при Нем воссиявая, так же, как свет исходит от солнца вместе с лучом, сияет и является через него и при нем и даже от него... Ясно, что когда некоторые говорят, что Дух Святой исходит от обоих, то есть от Отца и Сына, или от Отца через Сына, или же что Он является, или воссиявает, или происходит, или существует из сущности обоих, то все это не значит, что они исповедуют, что бытие Духа Святого происходит от Сына так же, как от Отца... Действительно, ведь и вода, которую черпают из реки, существует из нее; так и свет существует из луча. Но ни тот, ни другая (то есть ни свет, ни вода) не имеют причиной своего бытия эти две вещи (луч или реку). Действительно, вода существу­ет из источника, из которого она изливается, существуя; а свет существует от солнца, откуда он, получая свое сияние, светится вместе с лучом и через него происходит".

Сама не ставила проблем! Что из этого следует. Духовный опыт жизни во Христе самоидентичен во все века. Но опыт «ословесивает» себя постепенно.

По мере того, как какая-то часть церковной практики, церковной жизни попадает в фокус внимания, она приобретает какие-то канонические черты. Пример – иконопочитание. Христианские изображения известны как минимум с 80 гг. По Р.Х. До 7 века – очень много изображений. Причем явная тенденция к увеличению количества изображений. В то же время, если мы обратимся к текстам, убедимся, что очень мало текстов, говорящих о пользе иконопочитания. Есть несколько авторов, резко протестующих против живописных изображений. Известны несколько текстов церковных авторов, которые описывают, что «у нас это есть», но нет ни одного текста, который бы защищал иконопочитание. И только в эпоху иконоборческих соборов эта практика стала предметом богословского обсуждения. Только тогда церковный разум задумался, а что мы делаем, когда творим икону или творим молитву пред иконою.

Представьте себе, что в этом здании появляется священник, который хочет сдать догматическое богословие. Сельский батюшка. В его селе книжек мало. И поэтому он однажды побывал в Петербурге и купил несколько книг святых Отцов и по ним готовился к экзаменам. Купил то, что было в продаже. не было. И не было. А были книги и . И ему достается вопрос о Тринитарном догмате. И батюшка начнет отвечать точными цитатами из Иринея Лионского и Иустина Философа. Какую оценку он получит? Два балла. И хорошо еще, чтобы преподаватель рапорт архиерею не написал. «Владыка, у вас тут такой еретик завелся! Чистейший арианин». В чем проблема? Не были они арианами. Но контекст размышления о Боге, о Троице, о Христе, в котором вращалась мысль 2-3 столетий был совершенно не тот, как контекст 4 века. Поэтому формулировки этих отцов об отношении Отца и Сына очень приблизительны. И глубокой ошибкой было бы считать, что именно в этих формулировках выражается суть церковного понимания тайны Троицы.

Просто тогда проблемы эти не были в центре внимания. На периферии эти проблемы тогда находились. Отцов 2-3 вв. не это интересовало. Они краем глаза на это смотрели и поэтому смутно об этом писали. В 4 веке надо было внимательно присмотреться. И даны были другие ответы.

То же самое и с филиокве. Этот вопрос всерьез встал только начиная с 9 века. И поэтому мнения богословов до этого времени, времени серьезного анализа этой проблемы, имеют авторитет не больший, чем мнения и об отношениях Отца и Сына. Это и имел в виду , когда сказал: «Историк не должен диктовать богослову». Защитники католичества и будут вам приводить цитаты из раннехристианских писателей как будто бы в пользу филиокве! Вот тут и надо быть осторожными. Богословие никогда не сводится к цитатничеству. Совсем не достаточно привести вовремя нужную цитату. Нет. Надо понять и смысл ее, и смысл самой проблемы. Почему все-таки проблема филиокве так важна. Что различает православную и католиков? Перечислим основные догматы.

Вопрос о папском примате. Имеет отношение к пониманию Святого Духа? Самое непосредственное! Христос, возносясь, сказал: «Не оставлю вас сиротами. Дам вам иного Утешителя». Кого Он имел в виду? Римского папу? Кого Христос оставил вместо Себя в Церкви? Святой Дух или римского епископа? Оказывается, вопрос о папском примате в Церкви есть вопрос пневматологический. Святым Духом живет и управляется Церковь, или же неким администратором ватиканского холма?

В Литургии в чем главная разница между православной традицией и латинской? Эпиклезис. Призывание Святаго Духа на дары. «Ниспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сия». Поразительная вещь!

Какие бы вопросы, разнящие православие и католичество мы не брали, везде у католиков умаление Святаго Духа.

Догмат непорочного зачатия Девы Марии. Что это означает. Что Святая Дева лишается участия в Пятидесятнице по большому счету. Оказывается, Она была освящена еще до рождения. Личный подвиг Пресвятой Девы, привлекающий наитие Святаго Духа, здесь отстраняется.

Можно вспомнить понимание первородного греха. С точки зрения католиков человек нарушил волю Бога и Бог с тех пор на человека гневается. Юридическое понимание. Православное понимание: человек оказался обезбожен. Оказывается, в православной антропологии человек может быть вполне человеком если он «пропитан» Святым Духом. Облагодатствован. А без этого мы все инвалиды. Адам, согрешив, отгнал от себя Духа Святаго. И поэтому мы оказались такими инвалидами, наследственными инвалидами. С точки зрения католичества, благодать есть некая корона, которая налагается извне. А если человек согрешил, корона снимается. Т.е. что такое человек в перспективе католической антропологии? Адам был возведен в звание ефрейтора, согрешил, лычку с него сорвали. Человек прежний. Внутри него ничего не изменилось. С точки зрения православия все не так. Человек задыхается вне Бога. Болеет вне Бога. В нем начинаются страшные мутации.

Живопись возьмем. Разница иконы и картины понятна. Это опять вопрос о действии Святого Духа. Икона являет человека, преображенного этой благодатью. А на картинах католических мы видим, что Святой Дух как «тарелочка» такая летает над человеком. А человек остается прежним.

Мистику сопоставим православную и католическую. И тоже увидим, что те состояния души, которые в католичестве расцениваются как благодатные, как открывающие присутствие Святого Духа, с точки зрения православной аскетики есть не более чем чисто человеческие, душевные переживания, психические, сексуальные иногда…

Таинства. Кто совершает таинства с точки зрения католического богословия? Священник. Я, властью мне данной, делаю то-то». С точки зрения православной, кто совершает таинства? Дух Святой. А священник – он священнослужитель, он служит таинству. А не совершает таинство.

Что ни возьмем, везде обнаружим умаление Святого Духа. Почему? Трудно сказать. Я не могу сейчас рационально объяснить. Как это связано. Но такие связи есть. Потому что Церковь – живой организм. Повреди где-то одну ткань, один орган, начнут страдать остальные. Хотя, может быть, сразу этого объяснить нельзя будет.

А теперь присмотримся к самому филиокве и посмотрим, что же в этом догмате находится такого, что с точки зрения православного богословия является просто кощунственным. Свят. Фотий, константинопольский Патриарх, который и начал полемику с латинскими богословами по этому поводу, сказал так: «В человеке я вижу тайну богословия». Это очень важные слова. Потому что что бы мы ни говорили о Боге, мы это говорим о человеке. Св. однажды так и сказал. “Какое представление о различении ипостасей и природы ты приобрел в себе самом, перенеси на Бога, и не согрешишь”. И обратное. Как мы понимаем ипостаси Троицы, так мы понимаем ипостаси людей. Поэтому разговор о филиокве, это не только разговор об отвлеченных материях богословия. Это тот вопрос, из которого будет следовать разница даже в политике. И это я попробую показать. Потому что от этого разнится отношение к человеку и восприятие человека.

Тезис: юридизм западной культуры.

Комментарий. Все началось с этого. Скажите пожалуйста. Вы занимаетесь изучением права. Что регулирует право? Отношения между людьми. Право регулирует внутренний мир человека? Нет. Только внешние отношения. Отсюда родился принцип, который лег в основу всей западной культуры. Определение личности. «Персона эст релацио». Личность есть отношение. Принцип, который был впервые сформулирован (Буа Эссе?) христианским латинским писателем 5 века. Затем был воспринят Фомой Аквинским.

Прежде чем идти дальше, несколько слов о терминах. Что означает слово «ипостась»? Чисто этимологически? История слова? Дохристианская история не знает слова, которое бы соответствовало современному понятию слова «личность». Те слова, которыми обозначался человек, отдельный, индивидуальный человек, в греческом и латинском языках дохристианских имели совершенно другой смысл. Например, слово ипостась. (На русский буквально – «подлежащее»). Скажем, в септуагинте «ипостась» означает фундамент, основание храма. Под ипостасью имеется в виду некое конкретное существование. О чем идет речь. Аристотель описывает эти понятия. У него два очень важных термина. Природа – как таковая. Вот есть стулья. Сто стульев стоит в этом зале. Вот есть некая природа стула. То, благодаря чему мы этот предмет называем стулом. А вот есть отличия. Что отличает один стул от другого. Вот он поцарапан. Что-то нарисовано… Вот это будет ипостась этого стула. То есть некоторые черты, по которым этот стул можно отличить от его соседа. Дальше. Слово «ипостась» имеет отношение к такой философской проблеме. Часть и целое. Возьмем котенка. Котенок состоит из частей? И да, и нет. Смотрите в чем проблема. Берем котенка за ухо. Ухо, это котенок? Хвостик, это котенок? Усики его сами по себе? Представьте, что взяли котенка, разобрали его на запчасти, все лежит у нас на столе. Берем каждую часть по отдельности, говорим. Котенок? Нет. Котенок? Нет. А где котенок? Если ни в одной из частей котенка нет. Вот это есть проблема части и целого. Целое вроде бы состоит из частей, и в то же время, взяли все части, сгребли в одну кучу – все части на месте – не мяукает. Почему? Значит, целое есть не просто совокупность частей. Целое есть что-то неуловимое. Что в руки взять нельзя, но что оформляет, одушевляет все эти части в некое единство. Вот это тоже один из смыслов аристотелевского понимания ипостаси. Вновь повторим. Греческий язык применяет слово «ипостась» в качестве подставки, фундамента и т.д. Поэтому у котенка есть ипостась. У этого стула есть ипостась. У любого сложного тела есть ипостась, которая оформляет все его части, берет, собирает, некая идея вещи, которая держит все это.

Было в греческом языке еще другое слово. Просопон. Приставка «прос» – «через» или «к». «оп» – корень – «видеть», оптика. Буквально означало «маска». Маска актера античного театра. Просопон означает маска, личина. Это то, благодаря чему один человек отличается от другого человека. Физиономия его, грубо говоря. Просопон. Это очень важно понять. Гомер, например, пишет так: когда Ахилл смеялся, он устрашал врагов своими просопонами. В русском переводе «зраками». Гримассами. Это то, по чему одного человека можно отличить от другого. Просопон.

А в латинском языке были свои слова. Индивидуум. Это точная калька греческого слова «атомон» – атом. Неделимый. Вот котенок – неделимый, потому что разделить котенка немыслимо. Стул – тоже. Потому что если вы стул разберете на части, стула не будет. Было слово «субстанция» – точная калька слова «ипостась». И, наконец, слово «персона». По русски переводили «парсуна». В 17 веке. Это тоже маска. Только какой здесь корень? Сонум. Звук. Через – сонум – звук. Дело в том. что в античном театре маска выполняла роль резонатора, она усиливала звук. И поэтому тоже называлась персона. Звучащая через. Через маску звучал голос. Это важно понять.

Итак, когда настала пора христианству в привычном языке выражать свою тайну, тайну личности, восток и запад сделали разные выборы. Восточнохристианские мыслители для обозначения личности избрали термин «ипостась». Западные писатели – избрали термин «персона». Или «просопон». И это была огромная разница. В 20 веке написал Лев Карсавин. «Мне – говорит – искренне жаль моих западных коллег, которые вместо слова ипостась или личность должны пользоваться термином «харя». Потому что действительно маска и есть некая «харя».

Так вот. Что произошло дальше. «Персона эст релацио». То есть то, что во мне внешнего – обращено к другому. В Ветхом Завете есть такая фраза. «Человек смотрит на лица, Бог взирает на сердца». Вот это и есть разница между «персоной» и «ипостасью». Ипостась – это нечто глубоко спрятанное, основа, подставка, то что глубоко-глубоко. На языке Библии ипостась – это сердце. Что-то глубоко спрятанное, потаенное. Персона – напротив. То, что максимально явленно, открыто. И вот из этого уже дальше произрастет филиоквизм.

Личность – это отношение. Кстати, что из этого следует? Что если человек это его отношения с другими людьми, отсюда и рождается пафос власти в западном обществе. Потому что отсюда рождается идея: а если изменить способ взаимоотношений между людьми, тогда появится новый человек, новое человечество. Вот отсюда марксизм возникает. Отсюда возникает идеал инквизиции. Если наши люди придут к власти. С помощью законов, своих законов они изменят ткань социальных отношений, и в результате возникнет новый человек.

Путь православный, какой? Менять ипостасность! Сердце человека изменить сначала. И из измененного сердца будут истекать другие отношения между людьми. Пафос западной цивилизации – от католиков до марксистов, другой. Придти к власти, создать новые отношения, и в этих новых отношениях возникнут новые сердца. Отсюда знаменитый тезис Маркса: сущность человека есть совокупность общественных отношений. Это из Фомы Аквинского все идет! И не случайно Томас Мор – основатель утопического социализма, святой католической церкви, это все связано.

Так вот. Если личность есть отношение, тогда возникает знаменитый тезис, который знаком многим из вас. Потому что иногда даже православные богословы не подумавши эту формулу употребляют. «Святой Дух, это отношение любви, связующее Отца и Сына». Красивая формула. Но чудовищная. Потому что она означает, что Святой Дух сводится к функции. К отношению. Он лишается ипостасности. Именно ипостасности, личности здесь нет, а есть только функция. А они это говорят и о Сыне тоже! И Сын есть отношение! Вот в чем разница.

Православное богословие утверждает, что Личности Божества выше, чем Божественная Природа. Католическая мысль утверждает обратное. «В Божественной Природе возникают Божественные Ипостаси». Православная формула такая, по формуле : «Из Ипостаси Отца вытекает Божественная Природа. Кроме того Отец рождает Сына и изводит Дух, дает им всю полноту своей Божественной Природы». То есть первична Ипостась Отца. Она выше Божественной природы. Из Ипостаси Отца все истекает, и Он разделяет Свою Божественную Природу, не деля Ее, а давая соучаствовать в Ней Сыну и Духу.

Прежде чем мы пойдем дальше, надо еще с этими терминами повозиться. Попробуем в себе самих понять, что такое ипостась и природа, а потом о Боге будем говорить. В себе самих вы понимаете, что такое личность, или нет? Точно понимаете? Я бы сказал так. Понять это может быть и можно. Выразить невозможно. Это тот случай, когда как собака: все понимает и молчит. Вот так и богослов на самом деле. Он кое-что понимает, но все равно молчит. Но попробуем это выразить так. Вот три основные категории я попробую ввести: природа, индивидуальность, личность.

Природа человека: каждый из нас является человеком. Это означает, что в каждом из нас есть некоторые специфические свойства, которые отличают нас от тех стульев, на которых мы сидим. Вот то, что отличает человека от животных, или от ангелов, от камней, стульев, это и есть человеческая природа, человеческая сущность. Но. Тем не менее, хотя все мы человеки, все мы разные. Вот индивидуальность, это то, чем мы отличаемся друг от друга. Что такое индивидуальность? Скажу такую формулу. Индивидуальность – это мера явленности природы в данном человеке. Можно сказать иначе. Каждый из нас индивидуален в той степени, в какой неполноценен. Поясняю. Представьте себе, что мы составляем некую психологическую карту для некоего нашего собрата. Вот нас интересует раб Божий Иоанн. И мы строим график. Систему координат. По горизонтали откладываем качества, которые измеряем. А по вертикальной оси количественные показатели. Скажем, в процентах. Теперь нас интересует: раб Божий Иоанн в какой мере является разумным существом? Предположим, степень его интеллектуального развития – 60%. Что это означает? Можно сказать, что на 60% он гений, а можно сказать, что на 40% он идиот. И то и другое будет по своему справедливо. Далее. Нас интересует его эстетическое развитие. Мужик, чего с него взять, понятно, что эстетика у него, скажем, на 20%. Религиозное его развитие нас интересует. Но тут вопрос, до какого курса семинарии он доучился. И если, не приведи Господь, до 4 курса доучился, то религиозность на уровне 10%. Я полагаю так… Построили такой график. Нас интересуют этические качества – предположим на уровне 30%. Возьмем другого. Раба Божия . Ну интеллектуальное развитие выше 40% быть не может – женщина все таки. Религиозное развитие может быть даже выше, это бич церкви – женская религиозность, предположим, у нее на 80 зашкаливает, эстетическое на 82%, без Бортнянского или Чайковского спать не ложится, этические качества – посплетничать любит, поэтому 30% дадим. Получается такой график. И у каждого он свой. Вот нет такого человека, который на 100% был бы человеком! На 100% талантлив во всем. Только один Человек такой был. Всечеловек. Эссе хомо. Иисус из Назарета. Только один был талантлив во всем. Все остальные мы – обломки Христа, обломки Адама. У каждого из нас своя история болезни. Помните, у Толстого, «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастлива по-своему». Так и у нас. Каждый несчастлив по-своему. И это и есть индивидуальная характеристика. Так вот, поэтому в некотором смысле индивидуальность есть мера ущербности природы нашей. Если бы мы все были вполне людьми, мы были бы неотличимы друг от друга. Вполне людьми. Но мы лишь частично люди. Поэтому у нас у каждого своя история болезни и вы знаете, что даже по пломбе во рту можно идентифицировать человека.

Однако смотрите. Вот мы берем некую черточку, которая в этом человеке индивидуальна. Предположим. Едете вы в метро и у вас в кармане гордый студенческий билет Санкт-Петербургских духовных школ. Вот, это точно, это ваша индивидуальная черта, которая вас отличает от всех остальных пассажиров этого вагона метро. Но когда вы вошли в семинарию, это продолжает быть вашей индивидуальной чертой? В этом здании? Нет. Что я хочу этим сказать. Индивидуальная черта всегда повторима. Индивидуальность – это не личность. Любая индивидуальность повторяема. И напротив, если мы видим в некоем человеке какую-то черточку, которая повторяется в другом, значит, это не личностная черта, а индивидуальная. А что такое личность? А личность – это тот субъект, то «я», которое владеет всеми этими черточками. То есть я говорю так. Природа отвечает на вопрос «что». Индивидуальность отвечает на вопрос «как». Личность отвечает на вопрос «кто». Смотрите. Вот бумажка у меня в руках. Поставим вопрос. Что держит бумажку? Ответ какой будет? Рука. Ставим вопрос: кто держит бумажку? Ответ какой будет? Можно ответить – «палец» на этот вопрос? Нет. Нужно назвать имя. Или личное местоимение. Так вот. Личность – выше всех качеств. Личность владеет качествами.

Теперь надо будет обратиться к учению . Учение о двух волях Максима Исповедника знаете? Две воли, которые есть в каждом человеке. «Фелима физике» – природная воля и «фелима гномике» – личная воля или проэрисес. Личная воля или произволение. Что это такое. В каждом из нас постоянно заседает некий парламент. Скажем, наступает вечер. И в человеческой душе начинается гвалт. Разные фракции требуют своего. Например, фракция головы говорит: “Нужно пойти в библиотеку, почитать что-нибудь”. Фракция сердца робко возвышает голос, говорит: “Слушай. Книжки и так читаешь. Помолиться бы надо. На службочку забежать”. Фракция желудка говорит, «да вы что, ребята. Поесть надо». Есть еще фракция радикальных демократов, которая предлагает им вообще молчать. Так вот. Этот парламентский базар, он происходит в душе каждого человека. А моя личность им отвечает знаменитым тезисом советской продавщицы: вас много, я одна. Это вопль моей несчастной личности перед лицом этих фракций. Да подождите, с кем я должна сочетаться, чтобы этот волевой импульс реализовать. Потому что это действительно парламент. А личность – это спикер. И если спикер не вставит этот вопрос в повестку дня, и не объявит голосования, ничего не получится. Нет природы без ипостаси. Великая формула Аристотеля, которая потом повторялась отцами восточной церкви. Не может быть реализован никакой природный импульс, если он не воипостазирован. Вот великий термин «воипостазирование». Так вот. Моя воля. Природная воля. Желудка, например. Мне подсказывает: «Надо поесть». В этом есть какая-то греховность? Ни малейшей греховности. А где рождается грех? рождается тогда, когда моя личностная воля предлагает неверный путь к достижению природного блага. То, что я хочу поесть, в том греха нет. Но если я достану сэндвич и буду его жевать перед Царскими вратами во время Херувимской, это будет грех. Почему? Потому что невовремя и некстати. Почему? Потому что тогда я глушу более высокий импульс. Ради того, чтобы дать более низкому. Вот тогда и происходит грех.

Что еще можно сказать. Я хочу есть. Но мой желудок, как правило, не подсказывает мне, что именно я хочу есть. И каким именно образом? Другие инстанции отвечают на вопрос, как я удовлетворю жажду желудка. Я могу пойти попросить милостыню. Могу пойти пофлиртовать с девушкой, которая работает в столовой. Могу пойти обокрасть первоклассника. Много интересных вещей я могу сделать. Могу киоск ограбить. Много вариантов. Но желудок мне не диктует. Моя природа не диктует мне грабить первоклассника или еще что-то. Она говорит «дай поесть». От личного произволения зависит, какой путь для удовлетворения этого желания я изберу.

Еще один пример. Садовник поливает цветы. Садовник – это личность. Он поливает из шланга. Скажите пожалуйста, вода, которой он поливает, из садовника течет? Нет. Из шланга. Это очень важно понять. Что в православной антропологии источником энергии является не личность, а природа. Личность управляет этими энергиями. Но не рождает их. Садовник поливает эти цветы. Вода из водонапорной системы. А от садовника что зависит? Как кран. Прибавить напор воды, убавить. Направить сюда или направить сюда. Можно поливать сначала этот куст, потом этот. Можно этим шлангом прочистить морды прохожим. Все можно сделать. Но. Поймите вот эту «роль личности в истории». От выбора, произволения, от гномической воли моей личности зависит, куда я направлю природную мою энергию. Какую из моих природных энергий. Когда и с какой интенсивностью.

Зачем я это говорю. Поймите. В православной антропологии личность возвышается. Над хаосом природных энергий и личность свободно решает, какая из энергий куда пойдет и когда. Также мы мыслим о Боге. Божественная Личность тоже возвышается над Божественной природой и владеет Ею и проявляет Себя так, иначе, этим образом или иным. Поэтому в православном богословии Личность Бога первична по отношению к Божественной природе. Эта первичность великолепно выражена словами Григория Богослова. Это очень сложная формула, она звучит очень кратко, но она сложная. Звучит она так: не Сущий из сущего, но сущее из Сущего. Перевожу на русский язык. Не тот, Кто есть, т.е. Иегова, из того, что есть; не Личность Бога-Отца из субстанции, но то, что есть, т.е. субстанция безличностная, из Того, Кто есть. Вот философская проблема, которая за этим стоит. Что первично в нашем мире? Личность, или безличная субстанция? Индийская философия, оккультизм и филиоквистское богословие считают, что сначала существует безличная божественная субстанция, в которой логически позднее, я не говорю хронологически позднее, но логически позднее, возникают Божественные Персоны. Личности.

Когда католики начали эту концепцию обосновывать, византийские богословы задали им серию очень каверзных вопросов. Первый. Понятно. Мы все понимаем. Вы там с арианами спорили, поэтому сказали, что Святой Дух исходит от Сына, как и от Отца. Однако у нас к Вам вопрос. Понимаете ли вы, что вы этим самым сказали? Что Дух исходит от Отца и от Сына? Тем самым вы сказали, что Дух Богом не является. Католики чешут в тонзуре. Как это? Почему это Он Богом не является? Византийцы отвечают. Элементарное правило философии и диалектики. Бог – это вечное существо? Да, конечно. Но ведь вечным может быть только то, что неразрушимо. Согласны? Да, согласны. А неразрушимо может быть только то, что не может подвергнуться разрушению. Согласны? Да, согласны. А не может подвергнуться разрушению только то, что бессоставно. То что в принципе нельзя разъять на части. То есть абсолютно единое и простое бытие. Да, согласны. Скажите, а как из двух разных начал может появиться абсолютно простое бытие? Из двух составных частей простое может быть? Значит если вы утверждаете, что Ипостась Духа имеет две причины, Отца и Сына, в таком случае Он не вечен, Он не Бог. Чешут тонзуру опять.

Нет, мы не это хотели сказать. Мы хотели сказать, что Святой Дух исходит от Отца и от Сына как от одной причины. Здесь православные говорят. Простите. А что общего у Отца и Сына? Ответ. Божественная природа. Правильно. Так вы что, хотите сказать, что из природы Отца и Сына исходит Святой Дух? Да. Так что, в таком случае получается, что у Святого Духа другая природа? Тогда уж говорите честно. Из природы Отца, Сына и Святого Духа исходит Святой Дух. Уж если Он абсолютно единосущен, все, что имеет Отец, имеет Сын. И должен иметь Святой Дух тогда. Или вы говорите, что в Отце и в Сыне Божественная природа вполне, а в Святом Духе только отчасти. Тогда тоже Святой Дух не Бог.

Дальше. Здесь что очень важно понять. В православной традиции имена Отец, Сын и Дух различают лица Троицы. Заметьте. В латинской традиции они соединяют Троицу. В православной – различают. Скажите пожалуйста, почему мы говорим, что Святой Дух исходит от Отца? А почему мы не говорим, что Дух, как Сын, рождается от Отца? Есть какая-то разница между рождением Сына и исхождением Духа? Как вы думаете? Нету. Ни малейшей разницы. А мы говорим, что Сын рождается, а Дух исходит только для того, чтобы не повторять дважды слово «рождается». Потому что если получится, что «Сын рождается от Отца» и “Дух рождается от Отца”, то это означает, что появляется некое свойство, которое есть у двух Лиц Троицы и нет у Третьего. Как мы с вами назвали свойство, которое повторяется у нескольких личностей? Но не у всех? Индивидуальность. А индивидуальность что? Ущербность. Тем самым мы разбили Троицу на трех богов.

То же самое происходит в филиокве. Оказывается, свойство, ипостасное свойство быть причиной Духа есть у Отца, а также есть у Сына, но его нет у Духа. Личностные свойства, это только те свойства, которые есть у одной ипостаси, но их нет у двух других. Только тогда это личное имя, даже не свойство, а имя. Имя, по котрому мы различаем одну Ипостась от другой. Но это не характеристика, как пишется на выпускника школы, мы не можем вам сказать качественную характеристику – вот вам «портрет» Отца, «характеристика» на Сына, а вот вам «рекомендация» на Духа Святого! Не можем мы такого сделать! Нет ничего такого у Сына, чего бы не было бы у Отца и у любого из Лиц Троицы, иначе мы с вами получаем трех разных богов. Как в этом зале сидят множество отдельных людей. Индивидуальностей. Так вот, поэтому, признавая филиокве, тем самым разбиваем Троицу. Появляется свойство: быть причиной Духа, которое есть у двух Ипостасей и нет у третьей. Но если оно есть у двух, значит это не природное свойство и не Ипостасное. Какое? Индивидуальное. Троица разбита.

Ну а с точки зрения философской вновь и вновь повторю. Вопрос о филиокве – это вопрос прежде всего вот о чем. Может безличное бытие быть причиной возникновения личности? Филиокве утверждает: да, может. Безличностная природа Отца и Сына есть причина личного бытия Духа. И это уже пантеизм. Это то, что уже уничтожает самый смысл библейского богословия, то, что открыло западный мир для оккультизма, для пантеизма, для Гегеля, Шопенгауэра и итоги этого мы видим в сегодняшнем возрождении неоязычества. Так что в истории, особенно в истории духовной, все слишком тесно соотносится между собой.

Возвращаемся к началу. В каком месте моего рассказа вы запутались и перестали меня понимать? Попробуем вернуться к этому месту. Хорошо. Чего я хочу добиться от вас. Обычной студенческой реакции. «Непонятно, но здорово». Этого я добился? В чем моя задача. Я не собираюсь готовить из вас людей, которые были бы в состоянии вести какой-то серьезный диспут на тринитарные темы. За такое время это немыслимо. Главное пояснить. Если даже некто со множеством крестов или панагий будет говорить вам, что разница тут невелика, что это особенности греческого и латинского языков и этому не надо придавать значения – неправда. Это фундаментальная вещь. Которая различает понимание человека на западе и на востоке. В частности, из этого разного понимания персоны и ипостаси воспоследовало то, что в православных странах не возникла тематика прав человека. Понятно почему. Потому что можно защищать права персоны. А права сердца как защитить? Понимаете, вот есть такой закон – о свободе совести. И это абсурд – с точки зрения православной. Не может быть закона о свободе совести! Потому что свобода совести есть феномен не юридический, не социальный, а онтологический. Совесть свободна у любого человека вне зависимости от того, признает это государство, или не признает. В православном мире всегда считалось так. Такое глубокое ощущение, что внутренний мир человека – помните апостола Петра – «сокровенное сердце человека» – это есть ипостась. Истинное «я» в человеке настолько глубоко запрятано, что внешняя социальная среда к нему почти не имеет отношения. И поэтому православный согласится почти с любой социальной системой. С любым режимом власти. Он скажет: вы, главное, мою внутреннюю святыню не трогайте. Пусть там, надо там петь кому-то «многая лета», да Бог с тобой, пожалуйста. Кому-то налог отдать, кесарю кесарево? Не проблема! Но в глубине моего сердца позвольте мне духом моим быть верным Христу. Западный мир, напротив, всегда требовал, чтобы персона могла реализовать свои права, чтобы ее действия были защищены, и т.д. Отсюда такой внешний активизм, регуляция отношений, то есть это даже в области политической сильно сказывается.